В огне желания

– Есть два свободных места,  – ответил он, выдохнув длинную струю сигарного дыма.  – Меня зовут Траск.

Он протянул руку, и здоровяк пожал ее. Его рукопожатие оказалось таким же весомым, как и он сам.

– Ну а я Баджер Уоллес.

– Я слыхал об одном Баджере Уоллесе,  – небрежно заметил Брендон, с трудом сдерживая улыбку.  – Техасский рейнджер. Не он ли это собственной персоной?

– Он и есть.

Вновь прибывший повернул стул спинкой вперед и оседлал его. Другие игроки по очереди представились и обменялись с ним рукопожатиями, после чего игра возобновилась.

– Траск… – задумчиво протянул Уоллес некоторое время спустя (казалось, он перекатывает имя на языке под развесистыми черными усами, пробует его на вкус). – Уж не Брендон ли Траск в таком случае?

– Может – да, а может, и нет,  – уклончиво ответил тот, хорошенько затянувшись, чтобы выиграть время.  – А что, это имя вам о чем-нибудь говорит?

– Еще как, мистер. Сам я никогда этого парня не встречал, но слыхал, что он славно владеет оружием. Мой дружок дрался с ним бок о бок, усмиряя бунт на Юкатане.

– И как же звали вашего дружка, хотелось бы знать?

– Да Кемденом его звали, дружка моего. Томом Кемденом. Скоро он будет здесь, за этим самым столом. Этот паренек за версту чует карточную игру.

– Том Кемден,  – усмехнувшись, повторил Брендон и откинулся на стуле.  – Я помню его. Значит, он до сих пор топчет землю? А я думал, его давно похоронили. Ведь он очень уж быстро хватался за револьвер.

– Ну продырявили его пару раз,  – благодушно хмыкнул Уоллес,  – а недавно он получил пулю в плечо. Нельзя сказать, что это остудило его пыл.

– Да уж, пыл Тома Кемдена так просто не остудишь.

Рейнджер сплюнул разжеванный в кашицу табак в медную плевательницу, но, промахнувшись на добрую пару футов, невозмутимо вытер рот рукавом.

– Вот и он всегда говорил мне о тебе то же самое. Стащив с головы видавшую виды шляпу с обвислыми полями, Уоллес попытался с лета набросить ее на торчащие колышки вешалки, но снова промахнулся и махнул рукой.

– Короче, Траск, приятно познакомиться. А теперь пора взяться за карты.

Этот спокойный тон и дружелюбное «ты» успокоили Брендона. Значит, рейнджеры еще не прослышали о стычке на индейской территории. Если повезет, они так и останутся в неведении. Интересно, подтвердила бы Присцилла свои слова насчет его добрых глаз, если бы узнала, что Баркер Хеннесси не только не первая его жертва, но даже и не вторая или третья. До чего же она все-таки дурочка… нет, не дурочка, просто наивная молодая женщина, которая ни с чем еще в жизни не сталкивалась.

Брендон ощутил, как пол угрожающе накренился, понял, что шторм, пожалуй, усилился за последние четверть часа, и бросил окурок на пол, придавив его ногой. «Уиндем» не слишком приспособлен к перевозке пассажиров. В регулярном пассажирском сообщении надобность отпала – не так уж много народу желало попасть в Корпус-Кристи в последнее время, а все потому, что пять месяцев назад генерал Тейлор увел оттуда войска.

Брендон слышал рассказы о том, что половина зданий в городе пустует и будто он больше напоминает обиталище призраков. Да и кому теперь нужны эти наспех построенные сооружения? Когда-то их сколачивали за неделю: игорные притоны, бордели и салуны – заведения, призванные опустошать солдатские карманы.

У солдат генерала Тейлора нашлись дела поважнее: они направились на юг, сражаться с мексиканцами.

Брендон почесал внезапно засаднивший шрам на левом плече. Когда-то, еще в сорок первом, и он участвовал в такого рода переделках. Два года на флоте, а потом мушкет в руки – и на Юкатан. Ранение едва не закончилось гангреной, и до смерти было рукой подать. Если бы не тот парень в мексиканской тюрьме под Кемпешем… настоящий друг.

Как всегда при воспоминании об Алехандро Мендесе, грудь Брендона болезненно стеснилась.