В огне желания

Улицы Верхнего Натчеза бурлили жизнью. Нарядная толпа, представлявшая собой городскую элиту, заполняла тротуары. Экипажи один за другим катились по мостовой, элегантные, запряженные породистыми лошадьми. Благородные животные встряхивали ухоженными гривами, ветерок перебирал страусовые перья на широкополых шляпах проезжающих дам.

Брендон шел пешком, ничуть не смущаясь всем этим. Стемнело, и громадные южные звезды сияли на небе во всем своем великолепии. Время от времени поглядывая на небо и бессознательно улыбаясь, он дошел до конца Мэйн-стрит и повернул за угол, где сверкал огнями один из особняков.

Чужая одежда – дорогой фрак, темные штаны и бордовый жилет – подходила ему почти в точности, разве что в плечах была чуть узковата. То, что давний друг его и Моргана, Кристиан Бенлерман, носил тот же размер, оказалось еще одной удачей, а может, и добрым знаком. Брендон был сейчас одет в полном соответствии с последней модой.

Если бы обстоятельства позволяли, он, взглянув на себя со стороны, всласть позабавился бы.

Впрочем, пока все шло по плану. Поездка из Корпус-Кристи прошла без сучка без задоринки. Брендон оказался в Натчезе лишь немного позже четы Эганов, а ведь те делали остановки по пути сюда: сначала в Галвестоне, где два дня ожидали парохода, потом в Новом Орлеане.

Добравшись до места назначения, Брендон сразу направился к Бенлерманам. Криса, единственного сына и наследника одного из богатейших местных семейств, а значит, видного члена избранного круга Натчеза, Брендон знал давно. Тот нажил состояние на хлопковых плантациях, и его великолепный особняк «Эвергрин» был лучшим свидетельством процветания. Брендону предоставили холостяцкие комнаты во флигеле, с правом пользования ими в любое время.

Два дня назад, просматривая колонку светских новостей, жена Криса Сью Элис обнаружила имя Стюарта Эгана в списке приглашенных на званый вечер в «Мелроуз». Ни у кого из троих не возникло и тени сомнения, что начинающий политик с супругой примут приглашение. Стюарт имел поразительное чутье на полезные знакомства.

У распахнутых парадных дверей Брендон замедлил шаг, но, миновав их, направился через парк к черному ходу. Он вовсе не собирался афишировать свое появление. Конечно, заметив его, прислуга несколько удивилась бы, но не посмела бы остановить – в конце концов, у гостей порой возникают странные фантазии. Брендон решил найти какой-нибудь уголок и оттуда вести наблюдение. Как только представится возможность, он отведет Присциллу в сторонку и они побеседуют.

При мысли о времени, проведенном ею в обществе Эгана, в висках у него застучало. Через что ей пришлось пройти с того момента, как они расстались? Какой род наказания за измену уготовил ей Эган?

Брендон не мог дождаться минуты, когда наконец увидит ее. В последнее время ему почти не удавалось думать ни о чем другом. Страх за Присциллу сменялся надеждой, что все как-то обошлось. Но более всего Брендон мечтал о будущем, о том, как все вернется на круги своя, как они будут вместе.

Если подлец Эган хоть один раз ударил ее, если даже занес кулак…

Ничего, уговаривал он себя, скоро все выяснится.

– Что ж, теперь мы можем идти.  – Стюарт остановился на пороге спальни Присциллы.  – Самое время: небольшое опоздание – признак хорошего тона.

Он был в безупречном фраке, белоснежной сорочке со светлым шейным платком, завязанным по моде, то есть чуть-чуть небрежно. Вид у него был на редкость импозантный. Вечернее платье, по поводу которого он и мадам Баррэ когда-то разошлись во мнениях, теперь красовалось на Присцилле. Его сшили из изумрудного атласа, с очень низким декольте, почти вызывающим. Тесный корсаж едва позволял дышать. Карие глаза Стюарта прошлись по Присцилле сверху вниз и одобрительно засветились. Впрочем, в этом взгляде было что-то, кроме одобрения… Желание? Она невольно подумала, что до сих пор не чувствует никакого влечения к мужу.

Присцилла молча оперлась на руку мужа. Они прошли по коридору, спустились по лестнице и пересекли просторный вестибюль. Ее поглощала одна мысль: она обязана выполнить свой долг.