В огне желания

Присцилла решительно занялась горшками и котелками, сваленными неподалеку от разгоревшегося костра. Отобрав и отложив в сторонку все необходимое для стряпни, она решила испечь пирог по самому простому рецепту, обещавшему удачу даже в такой глуши.

Однако поднять чугунную переносную печь (так называемую печь-датчанку) и то оказалось делом непростым. Присцилла оглядела ее с сомнением. Она не лгала, утверждая, что умеет готовить, однако сейчас не знала, как воспользоваться незнакомой утварью. В Цинциннати условия тоже не были идеальными, но даже тамошняя печь больше годилась для стряпни, чем костер. В Цинциннати Присцилла готовила так, что пальчики оближешь, и соседки порой забегали под разными предлогами, надеясь отведать какого-нибудь аппетитного блюда.

Но какой толк от ее навыков, полученных в цивилизованных местах, если здесь под рукой совсем иные предметы и даже продукты?

Брендон без труда разыскал поляну, усыпанную ягодами. Он заприметил се раньше, проезжая мимо. Ягоды только что поспели и налились соком. Набрав на всякий случай побольше, он сполоснул их в ручье и пустился в обратный путь. Приблизившись к лагерю бесшумно, он увидел Присциллу, склонившуюся над горшком с тестом. Она так усердно месила, что руки были в муке по самые локти.

Вот она выпрямилась, потянулась за кружкой, добавила немного воды, добиваясь нужной консистенции теста, и снова склонилась. Наблюдая за ее ловкими грациозными движениями и гибкой спиной, Брендон тотчас ощутил стеснение в паху. Дьявольщина! Он совсем разучился владеть собой! «Женщина, чей образ пламень в чреслах моих зажигает…» – вспомнил Брендон, поразившись точности выражения. Воистину один лишь вид Присциллы Мэй Уиллз пробуждал в его чреслах настоящий вулкан.

Он попытался вспомнить о Пэтси Джексон, чьи тяжелые бедра и груди когда-то будили в нем страсть, как и алый опытный рот. Пэтси не изменилась, но с ним точно случилось что-то – ведь теперь она казалась ему совсем непривлекательной.

Он покашлял, предупреждая о своем появлении, и Присцилла с улыбкой обернулась. Брендон протянул ей горшок.

– Вот ягоды. Я уже сполоснул их в ручье.

– Поставьте поближе к тесту. Вот управлюсь с ним и займусь ягодами.

– Чем-нибудь помочь?

Ему показалось, будто взгляд Присциллы метнулся к костру, но он уверил себя, что никакой растерянности она не выказала.

– Нет-нет, я прекрасно справлюсь сама. Ужин будет готов примерно через час.

– Что именно, позвольте узнать?

– Я испеку лепешки, которые можно есть с патокой, а также приготовлю «Джона-попрыгунчика». То есть что-то вроде «Джона», поскольку недостает нужных продуктов.

– «Джон-попрыгунчик»… – повторил Брендон, бессознательно облизываясь.  – В последний раз я ел это блюдо в канун Нового года, в Саванне, а с тех пор прошла целая вечность.

– А как вы оказались в Саванне?

– Я там вырос. Покинув Англию, мы с братом обосновались на юге. Техасскую землю я топчу всего семь лет.

– Как странно, что из Саванны вы решили перебраться в Техас,  – заметила Присцилла, снова принимаясь за тесто.

– Просто мне захотелось приключений. Оказавшись здесь, я сразу пошел во флот, и прочее, и прочее. Том Кемден объяснил, чем для меня закончились эти приключения.

– Да-да, я помню.  – Она выпрямилась и посмотрела ему в лицо.  – Вы попали в плен, выручая товарищей, и провели некоторое время в мексиканской тюрьме. Но я не знаю, как вам удалось…